Глава 7, Половое созревание и избирательная немота

Половое созревание и избирательная немота

Это книга о женщинах, и вы наверняка ожидаете, что рано или поздно я буду говорить о месячных. Честно говоря, сначала это не приходило мне в голову. Данная биологическая функция доставляет неудобство всем женщинам, не только аспи. Среди опрошенных мной никто не считал эту тему достойной внимания. Но это важно по нескольким причинам. Месячные устраивают гормональную бурю в нашем организме. Некоторые аспи-девочки не выказывают явных признаков аутизма до этого времени. Мы можем просто казаться чувствительными или одаренными, но когда наступает период полового созревания, он все ставит с ног на голову, и аутизм проявляется в полной мере.

Месячные еще больше усложняют нашу жизнь, в дополнение к растущим проблемам в общении и появлению прыщей. Поскольку у некоторых из нас нет подруг, нам не с кем поговорить об этом, и мы не можем разобраться, что происходит. А те нелепые ролики, что показывают в школе, вызывают лишь чувство стыда и не объясняют, что такое менструация и для чего она нужна.

«В школе у нас были уроки полового воспитания, но они были очень примитивными и не поясняли, каким образом мы, люди, приспособлены к размножению.» (Tina)

Окружающие также ничего не говорят прямо – месячные считаются чем-то неприличным и постыдным. Менструация – естественный биологический процесс, но общество наделило его моральным и религиозным подтекстом, который только сбивает нас с толку. В западной культуре месячные долгое время назывались «проклятием женщины», поскольку в христианстве считается, что они возникли, когда Бог наказал Еву за грехопадение. В результате, женщина вынуждена испытывать чувство стыда лишь за то, что имеет здоровые репродуктивные органы. Так как аспи воспринимают все буквально, мы в полной мере переносим этот стыд на себя.

«Каждый раз, когда в школе мне нужно было сменить прокладку, я краснела от одной мысли об этом. Мне казалось, все вокруг знают, что со мной происходит, хотя, скорее всего, никто и не догадывался. Я испытывала сильнейший стыд и чувство вины за то, что было вполне естественным.» (Elfinia)

Брать в школу тампоны или прокладки и вовремя их менять – отдельная новая для нас задача, которая может превратиться в кошмар, дополнительно усугубляющийся спазмами. Мы не любим лишнего внимания – а во время месячных нам кажется, что все об этом знают, и это унизительно. Мы боимся протекания и каждые пять минут просимся выйти из класса. Нам свойственно испытывать стыд и из-за других физиологических процессов. Воспользоваться туалетом, когда кто-то находится в соседних кабинках, или даже высморкать нос кажется чем-то невыносимо постыдным. Многое зависит от наших родителей и от того, сколько информации они нам сообщат, чтобы подготовить нас и разъяснить происходящее. И от того, насколько открыты другие члены нашей семьи на этот счет.

Еще одно различие аутичных и неаутичных девочек – в том, что неаутичные могут видеть в месячных признак расцветающей женственности, а аспи может воспринимать это как вторжение в ее детство – или в ее личность.

Примерно в том же возрасте многие из нас начинают страдать от избирательной немоты, либо ее приступы становятся более частыми и сильными. Немота вызывается сильной социальной тревожностью. При контакте с людьми мы чувствуем себя, как олень в свете фар. Такие реакции, как ступор во время опасности, контролируются в мозгу миндалевидным телом, которое у аспи стимулируется при контакте с другими. Там, где нейротипичные люди видят безопасность в количестве, мы видим угрозу.

Практические все аспи-девочки, которых я опрашивала, испытывали приступы немоты в каком-либо возрасте, а некоторые испытывают до сих пор. Временная потеря способности говорить сковывает и язык, и ум. Так бывает у аспи любого пола, и это крайне неприятно для всех нас, но от женщин, опять же, ожидают гораздо большей общительности, чем от мужчин. Женщина, которая молчит, когда к ней обращаются, покажется или не в меру замкнутой, или невоспитанной, или ее могут принять за умственно отсталую. В культуре, где больше ценится уверенность, чем внутренняя суть, это еще больше изолирует нас от других и заставляет испытывать чувство стыда.

«Часто бывает, что мой мозг «виснет», и я не могу подобрать слов. Иногда я понимаю, как нужно было ответить, лишь несколько дней спустя. В такие моменты моя способность поддерживать разговор просто отключается, и я вынуждена ограничиваться заученными, ничего не значащими фразами.» (Anemone)

«В детстве это случалось очень часто. Если на меня кто-то злился, я ничего не могла ответить. В горле стоял огромный болезненный ком, а во рту был металлический привкус. Я совершенно не могла говорить.» (Sam)

Немота не только лишает нас речи, но и мешает думать. У нас словно «заедает пластинку», и мы крутимся на одной и той же фразе, не в силах перескочить ее и двинуться дальше.

«В это время я могу думать, но очень замедленно. Я очень хочу что-то сказать, но не могу. Такое ощущение, словно нейронные пути забиваются информацией – как пробка на дороге. И полоса, отвечающая за речь, закрывается первой. Со временем я снова могу говорить, но тоже медленно. Нужно время, чтобы движение возобновилось с нормальной скоростью.» (Brandi)

Впервые немота коснулась меня еще в раннем детстве. В семье царила нездоровая обстановка, дом был наполнен негативными эмоциями, иногда доходило до рукоприкладства. Иногда я не разговаривала со своими сестрами по несколько дней, но они или не замечали, или не придавали значения, так как были поглощены собственными проблемами. Какое-то время школа была моим спасением, пока не началась травля, и тогда у меня не осталось пристанища – мои любимые поля и леса, куда я уходила раньше, были уничтожены и застроены новыми домами и торговыми центрами. Немота достигла критического уровня в подростковом возрасте – особенно в присутствии старшеклассников, или тех, кто меня травил – но хуже всего было на школьных мероприятиях и вечеринках, в которых не было ни структуры, ни цели. Казалось, все остальные были спокойны и расслаблены, и знали, о чем говорить друг с другом, словно им выдали сценарий, а я единственная, кому приходилось импровизировать. Все это приводило меня в замешательство. Если я была в хорошем настроении, что случалось редко, я могла притворяться и изображать общительность. Но чаще всего это было мне не под силу. Начиналось с того, что я ощущала неловкость, словно была там лишней. Возможно, я чувствовала исходившую от кого-нибудь враждебность. Дискомфорт нарастал, и все тело охватывало оцепенение. Это влияло не только на речь – мои движения становились резкими и скованными. Мои мысли тоже застывали – я могла думать только о том, что мне здесь не рады. Мое неучастие в разговорах, вместо того, чтобы сделать меня невидимой, чего мне хотелось, заставляло меня выделяться еще больше. Я не могла встать и уйти, так как буквально физически застывала на одном месте. Взгляды все чаще обращались на меня, как прожекторы. Иногда люди просто поглядывали озадаченно – что с ней не так? Я чувствовала себя, как в ловушке, словно мне никуда не скрыться. Ко мне подходили, задавали вопросы, вынуждая говорить. К этому времени, я могла лишь выдавливать из себя нечленораздельное мычание или повторять что-то сказанное другими. Или еще хуже, я начинала смеяться – нервным жутковатым смехом. Я мысленно начинала ругать себя: «Прекрати и успокойся, что с тобой такое?» К сожалению, если уж это началось, оно не прекращалось до тех пор, пока я не оказывалась вдали от тех людей и той обстановки, пока я не оставалась в одиночестве или с близкой подругой. Только тогда это состояние рассасывалось, медленно и болезненно. Постепенно это разрушало все мои дружеские отношения, потому что даже лучшим друзьям надоедает, что ты ведешь себя странно и позоришь себя, а заодно и их. Я чувствовала себя раздавленной, никчемной и даже готова была покончить с жизнью – я помню, как однажды на несколько секунд засунула голову в духовку. Я не знала, что со мной не так, и почему у других детей все иначе. Даже те, кого я считала «ботаниками», могли разговаривать, шутить и улыбаться, находясь в компании. Немота наполняла меня чувством сильнейшего стыда, унижения и отчужденности.

«На выходных знакомые пригласили меня в гости, но все время, что я там была, немота не отступала. Я ничего не могла сказать, только если мне не задавали конкретный вопрос, и даже тогда было сложно ответить, не заикаясь.» (Elle)

«Когда на меня обращено все внимание или в напряженной ситуации, я впадаю в ступор и не могу связать слова в предложение. Это самое ужасное, что можно представить. Это мешает всем моим отношениям и бьет по самооценке.» (Bramble)

Ощущение парализованности во время немоты становилось все сильнее, и я дошла до того, что просто стала терять сознание. По словам доктора Стивена Эделсона из Центра изучения аутизма (2009), примерно каждый четвертый ребенок-аутист страдает от припадков в период полового созревания. В большинстве случаев, это субклинические припадки без явных конвульсий. Эти приступы и сами могут вызывать немоту. Я четко помню ощущение, словно мой мозг не получает достаточно кислорода. Когда у меня начались обмороки, даже моя мать стала обращать на это внимание. Мне сделали электроэнцефалограмму, но ничего не обнаружили, так как субклинические припадки не выявляются обычной ЭЭГ.

В те дни детей не водили к психологам и психотерапевтам, поэтому все осталось как есть. Примерно в то же время одна родственница, которая уделяла мне больше внимания, чем другие, заявила, что ей не нравится, кем я вырастаю, и решила самоустраниться из моей жизни. (Сейчас я думаю, что она сама была аспи, но ей гораздо больше повезло в жизни, и ей не хватало эмпатии.) Я осталась одна, с недиагностированным синдромом Аспергера, среди одноклассников, которых боялась, и безразличных учителей, в семье, которую нельзя было назвать семьей. Я не могла нормально разговаривать, нормально ходить (я размахивала руками во все стороны), я не могла выглядеть, как все, не могла думать, как все. Я не была нормальной. Стоит ли говорить, что жизнь была адом, а немота была главным проклятием – абсолютно худшей частью моего детства и взросления. Я не знаю, что такое счастливое детство, и завидую тем, у кого оно было. По-хорошему завидую.

«Немота – на самом деле, моя самая большая проблема. Всегда ею была. Мне и без того трудно говорить быстро, потому что мой мозг не думает словами. Он думает картинками, звуками, образами. Когда я расстроена или нервничаю, мой механизм «перевода» ломается. Я думаю, думаю и думаю, но не могу преобразовать это в слова – и не могу транслировать свои мысли иным образом. Это мучает меня и обижает других, когда я не могу им ответить.» (Andi)

Алкоголь и наркотики не помогают. В подростковом возрасте, пытаясь избавиться от своей социальной неуклюжести и немоты, я решила прибегнуть к помощи алкоголя и наркотиков. Я хотела узнать, смогу ли я «освободить свой разум» и воспринимать мир иначе. Возможно, это был способ сравняться с остальными моими соседями. Травка не улучшила мои социальные навыки. На самом деле, стало только хуже. Мои приступы немоты и обмороки участились. Аспи-девочки и родители, будьте осторожны – мы слишком восприимчивы физически и психически, чтобы пробовать даже «легкие» наркотики. Они могут нанести сокрушительный удар по нашему здоровью.

В редких случаях, когда я действительно могла расслабиться и общаться в компании, я ощущала счастье, восторг и облечение. И сейчас, если человек меня настораживает или заставляет нервничать, это влияет на мою способность воспринимать его речь – мне становится трудно разобрать слова. В свою очередь, ухудшается и моя способность говорить, а мысли становятся мутными и заторможенными. Теперь я использую это как некий радар – хотя я учусь общаться с более широким кругом людей, я стараюсь не иметь дел с теми, кто на меня так воздействует. Добрые, открытые, приветливые люди не лишают меня речи, и с ними я хочу находиться рядом. Многие люди с СА и аутизмом говорят, что мы обладаем «шестым чувством», которое, возможно, служит компенсацией или альтернативой обычному восприятию. Думаю, у меня есть детектор «нехороших» людей, и когда он улавливает такого человека, он не дает мне с ним разговаривать. Хотя иногда помолчать стоило бы им, а не мне.

«Немота длилась у меня лет до 25. Она возникала в присутствии незнакомых или враждебно настроенных людей и продолжалась, пока я находилась в их обществе. Когда возникает избирательная немота, я не могу формулировать мысли – это словно чернота внутри.» (Widders)

Немота – не то же самое, что нежелание разговаривать или отсутствие интереса. Мы не выбираем ее добровольно.

«Когда я не принимаю лекарства, я не могу говорить – только если односторонне рассказываю о своих интересах. Диалог отнимает много сил, за ним трудно уследить. Большую часть времени я провожу сама по себе, наедине со своими мыслями.» (Camilla)

Совет аспи-девочкам

Месячные – это неприятно, но это совершенно естественный процесс, а не наказание за грехи, как некоторые могут думать. У нас есть возможность продолжить свой род, если мы этого захотим, и месячные – часть механизма, который отвечает за это. Все функции нашего тела естественны – включая чихание, посещение туалета и прочие вещи, которые могут вас смущать. Периодические боли могут быть мучительны, но от этого есть простые и эффективные лекарства; также может помочь йога, массаж и другие легкие физические упражнения. Ведите календарь месячных, чтобы вы могли подготовиться. Держите тампоны при себе. Не бойтесь, никто ни о чем не догадается. Но стоит помнить, что наш запах в это время усиливается. Если вы не пользуетесь дезодорантом, возможно, в такие дни стоит к нему прибегнуть. И, конечно, регулярно принимать душ.

Избирательная немота ужасна и напоминает паралич, хотя это не так. Приступ оставляет после себя тяжелое ощущение, от которого не всегда легко избавиться. Каковы бы ни были неврологические процессы, отвечающие за немоту, причина ее – социально-эмоциональная. Это неуверенность в себе, чувство дискомфорта или страха. Я действительно думаю, что мы сверхчувствительны, и если мы улавливаем хоть малейший негатив от человека, мы закрываемся. Важно не только развивать свою уверенность, но и искать в людях хорошее – ищите то, что созвучно с вами, а не то, что диссонирует. Это труднее всего в подростковом возрасте, когда мы постоянно подвергаемся оценке сверстников и пытаемся справиться с атакой бушующих гормонов – как изнутри, так и снаружи.

Нам нужно тренироваться разговаривать. Для этого подойдет что угодно – курсы развития речи, клубы, группы по интересам, телефонные звонки, даже незнакомые люди… нам просто нужна практика. Я не говорю, что мы должны опускаться до пустой болтовни, но если вам есть, что сказать – говорите. Чем дальше, тем лучше у вас будет получаться. Получите образование, чтобы расширить свой круг общения, диапазон интересов и базу знаний. Тогда у вас будет больше возможностей получить такую работу, какую вы хотите, и оказаться среди единомышленников.

Навыки беседы можно улучшить. Большинство разговоров – это игра в теннис, а не раскладывание пасьянса, где один человек играет, а второй наблюдает. Это может быть интересно для игрока, но утомительно для наблюдающего. Старайтесь слушать, что говорят другие, и не беспокойтесь раньше времени о том, что говорить дальше.

В социальных ситуациях, там, где другие люди ступают по твердой земле, мы идем по тонкому канату, и нам много не надо, чтобы потерять равновесие. Наша способность справляться с немотой зависит от нашего общего здоровья, состояния психики, настроения и даже питания. Помните, что хорошее здоровье – это не просто отсутствие болезней, но и хорошая физическая форма.

С большой вероятностью, немота пройдет с наступлением взрослого возраста или, по крайней мере, ее приступы станут реже и слабее. Ваша неспособность говорить возникает из-за смятения, незнания, что сказать, и сомнений в себе; все это забивает и ум, и горло – как засор в трубе. Когда это случается, не истязайте себя мысленно (и, тем более, физически). Это пройдет. Если вы находитесь в месте, где вам некомфортно, например, на вечеринке, постарайтесь уйти оттуда. Идите домой, включите свою любимую музыку, обнимите кота или мягкую игрушку, изложите свои мысли письменно. Если вам есть, с кем поговорить – сделайте это, когда речь к вам вернется.

У многих из нас все же есть люди, которые нас понимают. Даже если у вас нет такого человека, есть бумага с ручкой или компьютер. Пишите. Это не раз спасало если не жизнь, то рассудок мне и многим другим аспи. Это упорядочит ваши мысли – прочтите их позже на свежую голову, это поможет вам разобраться в себе и в происходящем. Какие-то из этих мыслей могут быть негативны – возможно, вам стоит пересмотреть свои мнения и взгляды. Наша психика – как цветные линзы. Иногда мы всё видим в серых тонах, иногда – в розовых. Вы можете сами решать, через какие линзы смотреть, но для этого нужна целеустремленность и дисциплина – которых аспи не занимать.

Если вы не любите писать, используйте свое любимое средство выражения – рисование, танцы, музыку и т. д.

Совет родителям

Важно, чтобы вы рассказали своей дочери о месячных до того, как они начнутся, чтобы вид крови ее не испугал. Ей может быть особенно трудно, если дома она держится отстраненно. Возможно, она не сможет или не захочет рассказать вам, что с ней происходит, и будет пытаться разобраться сама с этим «ужасным» событием. Возможно, она сильно стыдится всех физиологических процессов. Будьте с ней открыты на эти темы, тогда ей будет легче относиться к этому как к чему-то естественному. Лучше всего не использовать эвфемизмов и не называть это «наказанием», так как, воспринимая все буквально, она будет стыдиться еще больше. Сообщите ей медицинские факты – что в матке созревает яйцеклетка, и раз в месяц от нее необходимо избавляться, чтобы дать место новой. Ничего страшного в этом процессе нет.

Когда ваша аспи-девочка молчит, возможно, ей нечего сказать. Возможно, она погружена в свои мысли. Но бывает, что она действительно не в состоянии говорить или двигаться – и тогда это совсем другое дело. Подобный приступ вызывается чем-то извне – событиями, словами. Попросите дочь записывать свои мысли, когда это происходит, чтобы вы могли определить различные триггеры – обычно это стресс от присутствия незнакомых или враждебно настроенных людей.

Хотя может казаться (или она прямо говорит об этом), что в этот момент она хочет остаться одна, ей может быть очень тяжело, и ей нужно знать, что вы ее любите, даже если она не желает вашего присутствия в комнате. Происходящее для нее мучительно. Дайте ей знать, что вы не упрекаете ее за немоту, что другие девочки с синдромом Аспергера испытывают то же самое. Дайте ей понять, что ее бессилие временно и устранимо.

Повторюсь – я считаю, что мы способны улавливать намерения людей, и как только мы чувствуем что-то негативное, мы закрываемся. Особенно часто это случается в подростковом возрасте, когда мы постоянно на виду у сверстников и чаще всего подвергаемся оценке и критике. Не будучи взрослыми, мы имеем меньше контроля над обстановкой и ситуацией. Уважайте ее потребность в тишине и уединении, но дайте понять, что вы рядом.