Поиск по тегу «аспергер»
Дорога самопознания начинается с первого шага. Равно как и падение с лестницы. Как раз об этом я думала, когда поздно вечером Джереми привез нас домой и я заметила тревогу у Арчи на лице. Как только Мерлин сиганул наверх спать, поклявшись улечься в обнимку с крикетной клюшкой, «чтобы утро было удачным», мой бойфренд красноречиво изрек: – Ну и как этот злоебучий, лживый, блудливый, двуликий мудак? – Мог бы просто сказать «твой бывший». – А он по-прежнему таков? – спросил Арчи сварливо.Подробнее
—
4620
0
На самом деле я не смотрела на происходящее ни шире, ни уже – я таращилась. Вопреки моему сопротивлению, Джереми позвонил на следующий день и пригласил нас с Мерлином к своей матери на обед. Поскольку Бофоры – великие поборники этикета, я постаралась облечь отказ в светскую фразу: «Да я лучше залягу в джакузи со стаей пираний».Подробнее
На следующий же день начали прибывать ботсады цветов. От фанфарного запаха, рвавшегося из разноцветных бумажных кульков, голова шла кругом. Следом доставляли виноградники шампанского. Чуть погодя привезли новый ноутбук для Мерлина. Далее – билеты в оперу. Я вернула их с припиской: «Весь мир – театр, а ты в нем – Лихтенштейн или Тувалу».Подробнее
Я удостоверилась, что трусов не обмочила, так что, в общем, удар с гордостью выдержала. В ушах у меня стучала кровь. Я смотрела на своего бывшего мужа целую безмолвную вечность: двадцать секунд? десять лет? Кто знает? Передо мной был тот же Джереми – те же острые скулы, сжатые челюсти, глаза такой голубизны, что можно утонуть, и ослепительная улыбка игрока, ставящего по-крупному. Дизайнерская рубашка, черные брюки, обязательный «ролекс» – да, все на месте, за исключением болтов, торчащих из шеи.Подробнее
После шестнадцати лет пестования Мерлина мне уже запросто можно было присваивать докторскую степень по тревожности. Если бы мне хотелось заняться чем-нибудь ногтегрызным, я прыгала бы через Большой Каньон на мотоцикле, ныряла с акулами, переплывала Ла-Манш на надувном матрасе или устроилась топ-менеджером в «Бритиш Петролеум». Пытаться одолеть Мерлинову болезнь в одиночку все равно что резать Чингисхана листом бумаги. Более всего меня беспокоили нескончаемые ограбления.Подробнее
Дело даже не в том, что Арчи перешел границу. Он, кажется, даже не понял, что она есть. Невзирая на помидорные тренировки и педофилоусмирение, мантра «пусть он съедет» не покидала меня все лето. – Он ленивая жопа, тунеядец и каждый вечер припирается домой поддатый. – Ну, он так заглушает боль разбитого сердца, – предположила Фиби, как всегда стараясь видеть в людях лучшее. – Он только поддает, а не напивается, исключительно потому, что у него раньше кончаются деньги.Подробнее
С тех пор как Мерлину поставили диагноз, я часто ощущала, будто весь мир ополчился на меня, хотя в минуты просветления понимала, что это не так. Ну, то есть, у Швейцарии же нейтралитет, верно? Я думала, Арчи окажется неким спасителем, но на деле вышло все наоборот. Приговор отсрочивался ровно на четыре дня. – Пусть убирается! – по новой заныла я в разговорах с сестрой.Подробнее
– От него пользы, как от мужика на лесбийском фестивале, – излила я душу сестре. Прошло всего три дня, и чары Арчи развеялись до неосязаемости. Мы пили чай и наблюдали, как мой пятнадцатилетний сын пытается слепить себе сэндвич. Следили за этой агонией минут двадцать. Мерлин прилежно, однако бестолково пристраивал буженину на хлеб. Простейшая задачка – сделать себе бутерброд, но Мерлин, решая ее, тер себе виски, словно только что выбрался из драки. – Мерлин, тебе нравится Арчи?Подробнее
Трудно быть женщиной в ХХI веке – все время приходится крепиться и мужаться. Чинить пробки среди ночи, гонять воров, менять колеса под проливным дождем. Еще чуточку подобной эмансипации – и меня можно сдавать в психиатрическое отделение, думала я, промахиваясь молотком мимо гвоздя – по пальцу. Я годами практиковала навыки «сделай сам», но всякий раз ломала голову над инструкциями.Подробнее
Так ее, видимо, и надо называть – романтической рулеткой. В следующие пять лет, с Мерлиновых одиннадцати, в моей жизни образовалась сборная запеканка мужчин – мужиканка. Участвовала я в этом без особого рвения. Мама и сестра поочередно таскали меня на коктейли, барбекю, благотворительные велопробеги, матчи по поло – куда угодно, где попадаются холостяки. Я лишь уныло вздыхала и озиралась с энтузиазмом пловца через Ла-Манш в дождливый зимний день.Подробнее
«Как по маслу», – сказала я себе, отчищая последние следы губной помады моей бывшей свекрови от лучшей в доме фарфоровой чашки, и глянула на свое отражение в зеркальной дверце кухонного шкафа. Когда начинаешь походить на свою фотокарточку в паспорте – это явный признак, что пора в отпуск. Лицо у меня замерло, будто я позировала невидимому фотографу. В углах рта образовались небольшие фьорды.Подробнее
Наступил наш с Мерлином звездный час – наш личный медицинский сериал. Всего-то не хватало – актерского трейлера со всеми удобствами и 60 000 фунтов за каждый снятый эпизод. Стоило Мерлину в четыре года опять заговорить, как из него полилось – с неумолчностью лесного ручья. Слова перли из него сплошным транспортным потоком, запруженным байками и параллельно-перпендикулярным безумием.Подробнее
Женщины в жизни – человеческий чудо-бюстгальтер: поддерживают, тянут ввысь и помогают друг дружке чувствовать себя мощнее и краше. На плаву в те непростые времена меня поддерживали мои нежные сестра и мама. Что само по себе почти подвиг – с поправкой на особенности пятого года Мерлина. Все катилось под горку так споро, что меня изумляло, отчего олимпийская сборная по бобслею не обращается ко мне за наставлениями.Подробнее
Можно закрывать глаза на что угодно, и оно тогда исчезнет само, – я свято верю в это. Мое слепое техническое око презрело Фейсбук и Твиттер. Я осталась безучастной к «сугубо белковой» диете, макарене, нелепым кроссовкам-масаи, юбкам-баллонам и эсперанто. Если хорошенько подождать, любые задвиги задвинутся. Но к диагнозу Мерлина такая логика неприменима. Из этого ему не вырасти.Подробнее